- 12
- 8
Дуло револьвера упирается мне в лицо. Холодное, как лёд из морозильника в жаркий июльский день. Его улыбка сверкает, но для достижения той самой из "рекламы" не хватает пары зубов. Револьвер тридцать восьмого калибра, вероятно, Smith&Wesson, с рукояткой из слоновой кости. Ночь в пустыне такая-же холодная, как и дуло этого револьвера, который вероятнее всего, скоро станет горячим. Руки связаны обычной бытовой верёвкой, а я сижу на коленях. Он хочет деньги, которые я украл, но думаю, вам будет интересно узнать всю эту историю.
1999
С чего началась вся эта история? Я больной и сумасшедший ублюдок. Я адреналиновый наркоман. Я не контролирую свою агрессию, не умею быть дружелюбным и заботливым. Во мне вообще нету ничего святого. Просто поехавший уëбок, который раньше купался в лучах славы на боксерских поединках. Блять, как же сильно он связал руки...
Всё пошло с детства. Мой отец военный. Он прошёл Вьетнам, был в латинской Америке и ещё в Ираке в начале девяностых. Он такой-же, как я, просто, мы с ним родились в разное время. Он убивал там, без всякого на то запрета, видел много крови, боли, смертей; как умирающие ссутся под себя, как его ранненый товарищ умоляет добить его, чтобы не мучался. И он это делал. Понятия не имею, сколько он убил да и это не особо важно. Он лишь катализатор всей этой истории. С самого раннего детства меня отдали на бокс, чтобы девать куда-то свою "энергию". Маленькому ребёнку не нужно выпускать пар, потому что он вообще ешё ничего не понимает. Его волнует как скорее вернуться в свою квартиру и посмотреть "Симпсонов", на пузатом телевизоре, скиноскоп на котором уже медлнно садится и помирает; в убитом доме, который уже постепенно разваливается. Дома в Детройте... Бетонные коробки, постороенные ещё в пятидесятых, когда этот индустриальный городишко не превратился в преступную клоаку, где восьмая миля не разделила районы на чёрных и белых. Где каждый день по новостям говорят о новых найденных трупах очередных негров, а в газетах ежедневно пишут некрологи.
Я застал в сознательном возрасте конец восьмидесятых и начало девяностых. Мой отец как раз вернулся домой с войны. Война в Персидском заливе была оглушительным успехом для Америки, но не для её солдат. Отец специально поселился в этом городе, потому что тут он мог выплескивать энергию, получая тот адреналин, который постоянно был на войне. И иногда он выпускал свою "энергию" на меня с матерью. Бил, кидал бутылки. Куча разбитой посуды, постоянные крики, кровь... Иногда он, когда напивался в усмерть держал дуло пистолета у виска мамы, с желанием её застрелить, но чтобы этого не сделать, он разряжал всё оружие. Да и мамуля тоже была не святой - она и налево ходила, и сама лезла в конфликты с отцом, когда его нужно было просто оставить в покое. Не особо хочется это вспоминать, особенно когда у тебя дуло револьвера у виска.
2009
Боксёрская арена. Всё началось, наверное, тогда. Мне 18 лет, занимался свободным временем обычным уличным боксом, ибо я не умел практиковать свои единоборства. Бои проходили в сфере аля кто первый упадет, это было нечто, не в каждом городе есть такое, а в Детройте, в одном из самых прогрессирующих городов криминалом обладал таким местом. Бой против Джимми Торпеды. Он был самым опасным из бойцов в подпольных боксёрских поединках. Я тогда зарабатывал кучу бабок благодаря ставкам, посему и жил ни в чём себе не отказывая. Мой бывший "босс", вонючий и жирный еврей, но это я так думал, а все его называли "Скользким Томми". И он был и в правду скользким. Жид вздумал меня наебать. Меня окружили трое его лбов и один из них приставил дуло браунинга к моему виску, прямо как сейчай. Жирный уёбок коротко, но исчерпывающе сказал: "Ты ляжешь во втором раунде и мы заканчиваем сотрудничество, Джевон. Деньги ты за этот бой - не получишь. И пошёл на хуй из моего кабинета." - после чего меня выкинули как вшивую псину из его сранного кабинета. Как я был зол. Я буквально кипел. Сегодня всё закончится не в пользу жирного уебана. Сегодня все запомнят легенду Джевона Арматуру, как ту легенду, который убил монстра. Словно Давид против Голиафа.
***
-Слушай, Джи, да? Давай не будем молчать. Ты мне просто расскажешь, где все бабки Томми и мы закончим на этом. На кону большие ставки, понимаешь?
Я молчу. Не особо мне хочется говорить, потому что я обижен. Он застал меня не в самое подходящее время и по итогу я тут, на коленях и на песке.
-Не хочешь говорить, да, Джи? Ладно, я подожду.
Он куда-то отошёл, а я же остался также на коленях. В полном одиночестве и в раздумьях. Но у меня всегда есть козырь в рукаве...
2001
Афганистан. Всё таки, началось всё отсюда...- Это просто пустынная мёртвая клоака. Героиновые торчки, горящие поля мака, разбомбленные деревни. Запах горелой плоти в перемешку с бензином и порохом, говном и мочей. Кабульские рынки, на которых можно купить ВООБЩЕ всё, наверное. От осла до рабыни и от рабыни до ребёнка или лишнего органы. Горящие вертолеты Севернего альянса, которые уже как десять лет гниют после вывода советских войск. Горы трупов, который словно скоро начнут срастаться и превращаться в огромных кровавых монстров, как сам Лавкрафт завещал. Я сижу на М113, а дуло моего карабина бьётся об его кузов. Это был день моего первого моего убийства. В первые убивая, чувствуешь себя неприятно, но это было под адреналином. Тогда я и понял, что хочу от жизни. Рядом со мной мои приятели - Чарли и Джонни. Хорошие парни, весёлые. Рядом с ними я чувствовал себя по-крайней мере живым. Мы отправились на операцию по поиску погибших бойцов, связь с которыми потерялась несколько дней назад. О, вы хотите спросить, как я попал в Афганистан? Записался в армию и попал туда. Всë достаточно просто... Я был обычным морпехом, пушечным мясом, который воевал с невидимым врагом. Талибы... Они возникают из ниоткуда и пропадают в никуда. Даже не смотря на то, что мы захватили все административные центры в короткие сроки, враг был в горах и оттуда их выкурить физически невозможно. Поэтому русские и воевали десять лет ещё в восьмидесятых. Вообщем, песок летит из под гусениц бронетранспортера, а я слушаю очень интелектуальный разговор между моими друзьями.
-Знаешь, Чарли. У меня до войны была ахуенная девка. Точнее, сразу три.
-Да? Твоя мамаша?
-Джонни, ты опять о тёлках? Ты чем вообще думаешь членом или мозгами? - наш капитан с ухмылкой на лице сказал об этом, уже и позабыв о том самой шутке.
-Да нет, сэр. Сейчас вы все услышите...
-Вообще, у меня было дохуя девок. Мисти... Линда... И Вики.
-И чё? Ты будешь щас говорить о том, как трахал каких-то простиуток? Очень интересно, Джонни, учитывая, что мы едем хуй пойми куда и хуй пойми зачем.
-Ну вот Чарли, смотри... - он сделал короткую паузу, натянул огромную ухмылка на лицо и продолжил говорить.
-Знаёшь, кто хнычет?
-Вики?
-Нет, не Вики. Мисти.
-Мисти, типо ебёшь её в рот и между сиськами.
-А прикольно типо? Между сиськами?
Я еле сдерживался, чтобы не засметься во всё горло с разговоров этих двух долбаёбов, но пока, просто слушал.
-А ты никогда не пробовал? Между сиськами?
-Не, не пробовал.
-А ты себе когда-нибудь сосал?
-Дай-ка подумать... А то!
-А две телки одновременно?
-Сами себе?
-Да нет, две девки сосали тебе? Мне нужны по крайней мере четыре девки, чтоб сосать мне член.
-Это потому что он такой большой?
-Он охуенно огромный. Однажды я ссал девке на лицо лицо, а потом она попросила меня еще и кончить.
-Погоди. Ты кончал... Ты обоссал ей лицо?
-Я кончил ей на лицо, а потом уже поссал, для очистки типа.
-Ты кончил, и она попросила тебя поссать ей на лицо для очищения? Это отвратительно!
-Почему. Она же попросила.
-Это извращение.
-Да нет.
-Да-да.
-Ну я ее больше не видел.
-Да какая разница.
-Это была твоя мать.
И тут все, кто были на БТРе заржали как гиены. Просто хохот, посреди пустыни. Чарли был слишком юн и не знал об этой шутке, которая как Отче наш передавалось от одних солдат, к другим, а Джон уже прожён жизнью, но оптимизма он не терял. Мне бы так...
Через какое-то время, мы всё таки добрались до места последнего выхода на связь бойцов и тут уже было не до шуток. Машина перевернулась и уже как два дня полыхала ярким пламенем. Запах сгнившего мяса, уже такой привычный. Трупы вывались из окон, а у одного из ребят были выдавлены глаза. А потом выстрелили в сердце. Они очень долго мучались. Невольно перестаёшь ценить жизнь, когда такое происходит. Когда любой вокруг тебя можем умереть и ты сам, то ценишь каждую секунду.
-Эти парня тут уже два дня. Видимо, подорвались на СВУ. - капитан с умным видом рассматривал трупы. Оттянув шлем в хирургических перчатках, вместе с ним и оттянулся целый шмат от головы, он опустил голову.
-М-да, не повезло парням. Возможно, эти уёбки ещё тут, глядите в оба.
И тут как по расписанию началась стрельба. Взрыв. Одного из ребят откинуло в сторону, его кишки вывались наружу, а сам он истошно и истерически кричал. Начался свинцовый дождь. Было вообще не понятно, откуда стреляют эти ублюдки. Пока они меня не заметили, я спрятался в один из хаммеров, на котором висел браунинг. Машина, на удивление не пострадала. По всей видимости, они не ожидали тут такой подарок. Перестрелка шла ещё какое-то время, но потом они всё таки вылезли из своих укрытий. Я ожидал, пока они подойдут на вменяемое расстояние, что внезапно начать стрельбу из пулемёта. Томительное ожидание. Я весь вспотел, адреналин просто зашкаливал и ключом отрезвлеяюще бил по всему телу. Страх, азарт и месть.
Они подошли на уже видимое расстояние и подошли к умирающему капитану. Я залез на пулемёт и открыл огонь по ушлёпкам. Оглушительные звуки, заполняющие голову. Порох летит на меня, гильзы со звоном сыпятся в салон. Группа из пяти партизан превратилась в что-то, едва напоминающие людей. Пулемёт перегрелся, а патронов осталось на ещё одну группу. Я стрелял словно в полу-сне, думая только инстинктами. Я упал внутрь салона, прямо на гильзы. Набрав воздуха в лёгкие, я вылез из хаммера. Повсюду труппы. Вся наша группа погибла, в том числе Джонни и Чарли. Я подошёл к трупам талибов и пустил им контрольные в голову из карабина. А после проблевался от зрелища. Там-то я и понял, чем хочу жить.
-ТЫ ЧЕГО УЛЫБАЕШЬСЯ, УЕБОК!? СОВСЕМ КОНЧЕННЫЙ БЛЯДЬ!? ГДЕ ДЕНЬГИ НАХУЙ, ПИДОРАС!? - Ещё один удар. По-моему он вообще ничего не понимает. Все деньги жирного ублюдка Томми я уже давно растратил на шлюх и по казино, а остальное время я получал деньги с грабежей. Подпольные бои для меня закрыты, армия тоже... Идти мне некуда. Я не смогу работать нигде, абсолютно нигде. Всё что я умею - так это драться, убивать и грабить. Война изменила меня.
2009
Ринг. Вокруг крики голодной толпы. На полу виднеется запёкшаяся кровь, которая осталась. Мой последний бой. Лечь во второму раунде? Ага, да пошёл ты сам на хуй, Томми. Я обвязываю кулаки бинтами и всё. Представление начинается.
-ДАМЫ И ГОСПОДА, ВСТРЕЧАЙТЕ НА РИНГЕ! - крики становятся ещё громче. Джимми Торпеда легенда подпольных боёв. Они все думают, что я просто мясо для ебли. Что мной можно подтереться и пользоваться!? Да щас, блядь!
-ВЫ ВСЕ ЕГО ЗНАЕТЕ... ВЫ ВСЕ ЕГО ЛЮЮЮБИТЕ! ЛЕГЕНДАРНЫЙ... ДЖИМММ ТОРПЕДА! - в зале просто начинается вой. Все кричат, да так, что у меня перепонки сдавливает. Джим смотрит на меня безумными и озверевшими глазами, будто ёбанная горилла. Он выше меня где-то на одиннадцать дюймов. И больше в размерах. Это как столкнуться с белым медведем на леднике в Антарктике. Тебе пиздец.
-А СПРАВА ОТ НЕГО, ТЁМНАЯ ЛОШАДКА ЭТОГО ТУРНИРА... ДЖЕВОНА АРМАТУРА! - зал немного затих, как бы в ожидании лёгкой победы. Я весь потный от сильной жары в подвальном помещении. Всё таки, Юта - не Нью-Йорк.
Удары. Весь покрываюсь кровью. Джимми покрывается кровью. Лечь во втором раунде... Да я скорее сдохну, чем буду предавать себя.
Хук слева, хук справа. Нокаут!
Второй раунд...
Я наношу свой коронный удар... Удар арматуры. И Джимми с грохотом валится на пол. Из его головы течёт кровь. Охранники жида подскакивают и уже готовы меня растерзать. Но у меня всегда есть план. Всегда.
Я забрался в офис Томми. Было необычно тихо, лишь какая-то музыка, по типу тех, что в лифтах заполняла уши тех немногих, кто был в здании. Пахло какой-то лавандой или что-то типо того. У меня не было никакого оружия с собой, кроме молотка. Один его охранник сидел на входе и не замечал меня, потому что я пробрался через одно из открытых окон. Я повалил беднягу на землю, да так быстро, что он по всей видимости ничего не успел понять. Пара глухих ударов по голове и он уже отдал богу душу. Как легко всё таки забрать жизнь человека. Такое может случится с кем угодно, в том числе и за мной. Ты просто сидишь и рассматриваешь голых тёлок в журнале, а сумасшедший псих с жаждой мести накидывается на тебя с тупым оружием и ломает твой череп, превращая все годы: воспитания, школы, университета или прочего дерьма в пыль. В ничто. Именно этим и ценно убивать. Ты не просто забираешь жизнь, ты забираешь
частичку чего-то от этого мира. Ты забираешь его будущее, ты забираешь вообще всё, что только можно, ведь ему только останется, что лежать уныло в гробу, оставаясь лишь кормом для червей.
Коридор. Бесконечный коридор, звуки ходьбы в котором отдавались эхом. Молоток будто прирос к моей ладони. На его тупой части виднелась кровь и мозг того бедняги снизу. Я подошёл к кабинету жида и заглянул через небольшую щель в двери, которая была открытой.
-Слушай, Рон, не ссы ты за того ублюдка Кеннеди. Он лишь мелкая сошка, всего лишь жалкий детектив. Ничего он не докажет, а если наш бегунок заговорит, то ты сам знаешь, что с ним будет. Ладно, Р., мне нужно писать всякую бюрократическую чушь, поэтому, не теряй, окей? Всё, до встречи.
Он стоял у окна и не видел то, что было из-за спины. Он смотрел с высока на город и курил сигару. Он даже не думает, что его ждёт через несколько секунд. Он спокойно курил, а я снял ботинки и в белоснежных носках прошёл к его столу и встал, натянув сумасшедшую улыбку лицо. Он стал чувствовать мой взгляд и обернулся и так ахуел, что аж взвизгнул.
Я приставил палец ко рту и прошипел... Тииише!
На его лице была гримаса ужаса. Он всё ещё ждал, что меня принесут ему на блюдечке в его кабинет, но никак со следом крови на лице и отвратительной мерзкой улыбкой.
-Джи? Ты какого хера здесь делаешь?
Я говорю: О, Томми, знаешь... Я не люблю когда со мной так обращаются. Ты меня наебал и хотел убить! Ты думаешь, что я бы не пришёл по твою душу и не захотел бы тебе нахуй яйца оторвать? Ты и в правду тупой...
-Но Джи, ты же сам меня наебал! Мы просто хотели закончить сотрудн...
Я кричу:УЁБОК, НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ, ЧТО ТЫ ХОТЕЛ ЗАКОНЧИТЬ СО МНОЙ СОТРУДНИЧЕСТВО. ТЫ МНОЙ ПОДТЕРСЯ! Я ЧЕТЫРЕ ГОДА ПРОБАТРАЧИЛ НА ТЕБЯ И ПО ИТОГУ ТЫ МЕНЯ КИНУЛ!
-Джи, забирай все деньги из сейфа и мы в расчёте, окей? Просто забери бабки и уходи. Больше мы с тобой не увидимся.
Я говорю: Открывай сейф.
Пока он кряхтел и опускал своё жирное тело к сейфу с бабками, я достал из столешницы его пистолет. Это был кольт, выпускали который, ещё в 1914 году. Во время первой мировой войны. Я проверил патроны в магазине, после отдёрнул затвор и наставил дуло на жирного жида и приказал ему:
-Быстрее блядь, жирный уёбок. И только двинься, сразу же ляжешь на пол с пулей промеж глаз.
Я забрал свой пакет, в котором было сто штук баксов. Огромный куш, так скажем.
Я говорю: Вставай к стенеке.
Он делал всё послушно, словно те операторы в банках из фильмов про их ограбления. Я получал удовольствие от страха в его глазах.
-Хочешь что-то сказать напоследок?
-Что-о..? Мы же договорились, Джи...
-Ты жалок, Томми. Тебе жалко эти деньги. Да и к тому-же, как я могу быть уверен в том, что твои люди меня не ебнут через время? Гримаса ужаса на его лице. Глухой удар молотком, словно удар боксёрской перчаткой закончил его жизнь. Как иронично.
1995
Лето девяносто пятого года. Мне пятнадцать лет. Я еду с отцом на его тачке по лесам Иллинойса. Жара жутко донимает, а в руках папани горит сигарета. Из радио играет какое-то кантри шестидесятых. У нас японский фургон, который уже медленно гниет. Мы едем с рыбалки. Мне она никогда не нравилась. Слишком скучно для такого гиперактивного ребёнка как я.
-Ты пойдёшь служить, сын.
-Отец... Я не хочу служить. Я хочу построить свою карьеру в боксе!
-Говно всё это, сынок. Попадешь на войну и почувствуешь реальный вкус жизни. Не то что все эти долбаёбы вокруг.
Я тогда задумался. А в чём вкус жизни? Нахер я вообще на этой планете?
-Мы вот, во Вьетнаме..-он затянулся сигаретой и отпил холодного пива из банки..-Сожгли целую деревню. Повсюду сгоревшие трупы. Запах гниющего мяса. Но этот запах такой родной, сын. Если бы не ранение, то до сих пор бы... Жаль, конечно..-он уныло посмотрел на закат, а я всё думал, к чему он это.
Мы едем. Бесконечная пустая трасса. Отец всё ещё дымит свою сигарету. Ничего не предвещает беды. Идеальный вечер.
-Знаешь, сынок. Всё наше семейство воевало. Мой отец... Против фрицев. Отец моего отца тоже против фрицев... А отец моего деда ещё в Кубе воевал...
-И к чему это, пап? Я же видел, как всё на этой войне происходит. Я не хочу убивать.
-Тебе придётся делать, рано или поздно, сынок. Мы все убиваем, это в нашей природе. Твоя мать только этого никогда не поймёт, она слишком тупая. Я эту жизнь знаю и уже всё прочувствовал. Мне уже знаешь, не особо интересно. Тут на воле только и остаётся, что постепенно сходить с ума от скуки... Ты даже не представляешь, сколько мы дерьма пережили во Вьетнаме, сынок. Представь себе, что тебя послали убивать непонятно кого и непонятно зачем. Война с невидимым противником. Вы сжигаете леса, а по итогу не находите не одного трупа и почему!? Потому что ёбанные гуки сидят под землёй! Да, сынок, война - это бессмысленно, но она необходима. Многие начинают понимать жизнь там...
Мы едем дальше. Уже темнеет и начал идти тёплый и приятный дождь. Капли барабанили по крыше фургончика. Дорога была на удивление пустая. Папаня открыл ещё одну банку пива и предложил мне глотнуть, я, конечно, согласился. И всё вроде идёт нормально. Но вот по щелчку пальца, просто из ниоткуда появляется пьяный водила на своём кадиллаке и в попытке уйти от столкновения машина начинает скользить по мокрой и мы улетаем на поле. Ведро с болтами, купленное за девятьсот баксов переворачивается, летит кубарем, превращаясь в груду металла. Я не знаю, как мне удалось выжить, но отец умер за мгновенья. Вся его жизнь стала прахом. Всё что он делал - стало бессмысленным. Тогда то я впервые и встретился - со cмертью. Это было жутко, но я не испытывал такой потери, как получил бы пацан моих лет, я наверное... Привык к жестокости? Я никогда не испытывал к отцу любовь, он испортил мою жизнь, я лишь желал поскорее избавится от отца, в плане переезда, убивать я его тоже не желал.
2004
Находясь в мире и спокойствии, всё кажется очень странным. Все люди вокруг, будто и не люди. Меня вечно мучают ужасные кошмары. Каждую ночь я сплю с пистолетом под подушкой. Любой лишний звук может заставить меня выйти из себя. Дерьмовое чувство. Путь в армию мне был закрыт, как и в принципе в нормальную жизнь. Мне только и оставалось, что работать уборщиком, да побираться по всяким шабашкам по типу - убрать мусор, заделать дырки в стена дома, поменять штукатурку и тому подобное. Не для меня всё это. От такой работы я просто начинаю сходить с ума. У меня всё время появлялось ощущение, что я проживаю жизнь зря. Но познакомившись с жидом Томми, моя жизнь преобразилась. Кучи денег, поднятые со ставок, известность...- все это дерьмо было для меня. Выходя каждый раз на бой, я осознавал, что он может стать последним. Если я проебу деньги - то всё, меня убьют, закатают в ковёр и закопают в пустыне.
Вы думаете, что Томми зарабатывал деньги только на ставках? О нет. Рэкет, заказные убийства(правда, редко); проституция, продажа наркоты и так далее. Я лишь был небольшим винтиком в этом механизме и моя потеря ничего не значила бы для него. Убей он меня - нашёл бы ещё тысячу Дживона Арматуру от восточного до западного побережья. Почему он решил меня наебать? Да всё просто. Я проиграл свой бой предпоследний бой и и Томми проебал что-то около пятидесяти штук. Поэтому, он решил меня в "знак уважения" и чтобы оставать респектабельным в этой преступной группировке, просто хотел меня выкинуть к хуям собачим, без гроша в кармане. На ту точку, где я и начал.
Я познакомился с жидом, когда пытался устроиться в его клуб "Куколка". Он разглядел во мне потенциал и он предложил мне войти в их преступную схему. Конечно, он мне не говорил напрямую, про преступность и прочее, но предложил поучаствовать в подпольных боях. Я, конечно же, согласился. Чем всё закончилось, вы уже знаете.
2002
Меня увольняют из армии. Без почестей, без наград. Вообще ничего. Всё что я делал - стало просто пылью. Может, я виноват, но меня буквально вышвырнули оттуда! Я напился в усмерть и подрался с другим солдатом. О боже, как же это было тупо. С момента смерти Чарли и Джонни, я не мог нормально спать. Я буквально сходил с ума, ещё и от постоянной скуки, потому что мне хотелось немного зарядиться адреналином. Сидеть на посту было самым отвратительным. Меня решительно решили не посылать ни на какие операции, после той, где я убил пять талибов. Видимо, им не понравилось, что не выжил никто, кроме меня, хотя мы должны были вытащить восемь трупов, а по итогу двухсотыми уехало ещё десять человек обратно на Родину. Я уже вообще не понимал, зачем мы воюем и за что. Какая цель всего этого говна? Развернуть кучу военных баз и сидеть нихуя не делая? Полное дерьмо, честно.
***
Никки... Как же низко готовы пасть люди ради денег. У этого парня нету ничего святого. Я знаю о нём много, например, что он просто забил до смерти проститутку в клубе Томми. Он убил несколько людей, чтобы просто найти меня. Даже если бы он и нашёл деньги, то я бы выкопал сам для себя могилу и он бы пустил мне пулю в затылок, после чего я бы отправился к про-отцам. Не, не такая мне смерть уготована. Если я и хочу умереть, то меня должны будут арестовать, у меня должны быть тысячи фанаток по всему миру, а суд надо мной должен быть с драматичным началом и трагичным финалом. Моя смертная казнь должна транслироваться в прямом эфире, а люди должны скандировать моё имя. Так, чтобы все его услышали. По всей стране. В каждом доме. Чтобы так называли своих детей, чтобы ко мне в тюрьму приходили всякие журналисты и брали интервью, но никак сдохнуть в ебанной пустыне от пули в затылки и остаться в этой земле навечно. Мне повезло и Никки был не самым предусмотрительным человеком. Перед тем, как пихать меня в фургон, ему стоило убрать из него все осколки и прочий мусор... Он явно думал, что находится в доминирующем положении, но никак не мог предугадать того, что случится. Он наворачивал круги, ведь убить меня он не мог. Ведь я должен сказать ему, где деньги. Он много разговаривал по телефону, пока я находился в своих воспоминаниях, а я уже разрезал верёвку и просто держал её, чтобы не подавать вид. Я ждал, пока приедет по всей видимости один из его напарников с набором для пыток. Эти два ебаната и в правду думают, что они оба выйдут отсюда живыми.
-Говори лучше сейчас, по-хорошему, Висс. У тебя есть последний шанс уйти отсюда живым и целым.
Я же молча и без промедлений, резко, как молния или понос ударил его осколком прямо в живот, а после накинулся словно зверь и начал бить его. Беспощадно бить, нанося крайне сильные тупые удары и превращая его лицо в кровавую кашу.
Мне тяжело дышать, подо мной лежит Никки, который постепенно отдает богу душу. Он хрипит, постанывает, его рот заполняется кровью. Наверное, всё таки нужно закончить его страдания.
Я беру тот самый кусок стекла и перерезаю ему сонную артерию. Бульки, он задыхается, захлебывается в собственной и крови, и наконец, умирает. Я себя чувствую всегда странно, когда это происходит. Вот он вроде только говорил и ходил, а теперь из его рта медленно вытекает кровь.
***
Я сижу в фургоне, весь в крови и напеваю себе какую-то песенку под нос, в ожидании, когда приедет дружок Никки. Нужно уже закончить всё это дерьмо, я и наконец смогу уехать дальше на запад. Из этой ёбанной клоаки.
Через какое-то время я слышу треск, звук мотора и уже ржавеющей подвески. Револьвер Никки прилип к моим рукам. Нет, я не нервничал, я прекрасно осознаю, что только он подойдёт к фургону и я пущу ему несколько пуль в рожу.
Приближающиеся шаги, он видит, что за рулем кто-то сидит и думает что это его напарник. Идиот... Только подойдя к фургону, он сразу получает от меня две пули в лицо, даже не успев сказать ни слова. Я уже устал от всего этого говна и изрядно вымотался. Я хочу пожрать, помыться и поспать.. Я просто заебался ждать, пока эти два припиздка додумаются попытаться меня ёбнуть. Никки отвёз меня к каньону, поэтому я скинул оба трупа в бездну, как и фургон. Их уже никогда не найдут. Никогда
Я пересел в машину напарника Никки и уехал в ночи, а в магнитоле играл Badfinger - "Baby Blue."
Последнее редактирование:
